Врубель


..сама відома робота. Демон

..коротенькі дописки, про життя Врубеля М.О. в с.Мотовилівка у Тарнавських. В усіх джерелах коротенько. Але трохи зібрав..
..додатково біографія і творчий шлях.

1887
Лето проводит в имении Тарновских Мотовиловка под Киевом. Пишет образ «Моление о чаше» для местной церкви. Создает акварельные эскизы для росписей Владимирского собора в Киеве (эскизы были отклонены).
Задумывает картины «Христос в Гефсиманском саду» и «Христос в пустыне».


Русский художник Михаил Врубель. Картины, рисунки к произведениям Лермонтова
Автопортрет. 1904. Бумага на картоне, уголь, сангина

Даты жизни и творчества М.А.Врубеля
* Все даты, кроме даты рождения, приводятся по новому стилю.
линк

1856

5(17) марта родился в Сибири в Омске. Отец — Александр Михайлович Врубель (1823-1899), военный юрист; мать — Анна Григорьевна Врубель (1836-1859), урожденная Басаргина, дочь астраханского губернатора, вице-адмирала Г. Г. Басаргина.

1859

Умирает мать.

1861

Семья переезжает в Астрахань. К этому периоду относятся первые рисунки Врубеля.

1863

Женитьба отца на Елизавете Христиановне Вессель. Е. X. Вессель была серьезной пианисткой и привила Врубелю любовь к музыке.

1864

Поступает в Рисовальную школу при Обществе поощрения художников.

1865-1867

Живет с родными в Саратове. Берет уроки рисования у преподавателя гимназии А. Година.

1867-1869

Семья переезжает в Санкт-Петербург. Учится в гимназии.

1870

Семья приезжает в Одессу. Учится в Ришельевской гимназии.

Посещает Одесскую рисовальную школу Общества изящных искусств. Пишет маслом портреты родных, делает копии с картин И. Айвазовского, Дж. Доу, А. Гильдебранда.

1872

Посещает спектакли итальянской оперы в Одесском оперном театре.

1873

Совершает поездку в Кишинев, где в местном театре смотрит спектакли петербургской оперной труппы. Делает наброски с актеров французской труппы мадам Келлер, исполняет акварелью сцену из спектакля «Мадам Анго».

1874

Оканчивает Ришельевскую гимназию с золотой медалью. Поступает на юридический факультет Санкт-Петербургского университета (учится до 1880).

Живет в Санкт-Петербурге на квартире Весселей — родственников мачехи, семья в то же время переезжает в Вильно.

1875

Гостит у родных в Вильно.

Июнь. С семьей, где служит репетитором, совершает поездку по Франции, Германии, Швейцарии.

Вторую половину лета проводит в имении под Смоленском, где дает уроки в семье Ю. Д. Бер.

В начале октября возвращается в Санкт-Петербург. Поселяется у дальних родственников; живет у них до 1878.

1876

Читает произведения П. Ж. Прудона и Г. Э. Лессинга.

1877

Посещает по вечерам натурный класс Императорской Академии художеств, которым руководит П. П. Чистяков.

1878-1883

Живет в семье В. А. Папмеля, где подрабатывает репетиторством.

1880

Заканчивает учебу в Санкт-Петербургском университете.

Отбывает воинскую повинность, получает чин бомбардира запаса.

Осенью зачислен вольнослушателем в Императорскую Академию художеств. Знакомится и сближается с В. А. Серовым.

1882

Занимается рисунком в мастерской П. П. Чистякова и акварелью под руководством И. Е. Репина. Дружит с В. А. Серовым и В. Д. фон Дервизом.

1883

Получает серебряную медаль за рисунок «Обручение Марии с Иосифом».

Посещает музыкальные вечера в семье филолога И. И. Срезневского. Дружит с семьей Симоновичей, родственников Серова, часто бывает в их доме.

Увлечен оперой Ж. Бизе «Кармен». Создает акварели, среди которых — «Гамлет и Офелия» (ГРМ).

1883-1884

Осень-зима. Снимает вместе с В. А. Серовым и В. Д. фон Дервизом мастерскую, где работает над изучением техники акварели.

1884

Награжден малой серебряной медалью за рисунок, этюд и композицию.

По рекомендации П. П. Чистякова приглашен А. В. Праховым в Киев для работы над реставрацией Кирилловской церкви XII века.

Часть лета и осень живет в семье Праховых. Работает над реставрацией Кирилловской церкви и созданием самостоятельных композиций для нее. Реставрирует росписи в куполе собора Св. Софии.

В начале ноября навещает родных в Харькове.

Едет в Венецию для изучения искусства старых мастеров и работы над четырьмя образами для Кирилловской церкви.

1885

До апреля работает в Венеции, изучает мозаики в церкви Санта Мария Ассунта на острове Торчелло. Совершает поездку в Рим. Восхищается творениями Дж. Беллини, Тинторетто, Тьеполо.

В апреле возвращается в Киев.

С июля по декабрь живет в Одессе. Начинает работать над образом Демона в живописи и скульптуре.

В декабре возвращается в Киев. Преподает в Киевской рисовальной школе Н. И. Мурашко.

1886

Знакомится с К. А. Коровиным. Пишет картину «Девочка на фоне персидского ковра» (КМРИ).

1887

Лето проводит в имении Тарновских Мотовиловка под Киевом. Пишет образ «Моление о чаше» для местной церкви. Создает акварельные эскизы для росписей Владимирского собора в Киеве (эскизы были отклонены).

Задумывает картины «Христос в Гефсиманском саду» и «Христос в пустыне».

1888

Июнь-август. Гостит у отца в Харькове. Начинает картину «Демон», но соскабливает ее и на том же месте пишет композицию «Кармен».

По возвращении в Киев подрабатывает уроками рисования и раскрашиванием фотографических видов Днепра.

Работает в иконописной мастерской брата художника Н. И. Мурашко.

Пишет картины «Гамлет и Офелия», «Голова Христа» (обе — в ГТГ). Работает над бюстом «Демона» (сохранился вариант меньшего размера из гипса) и фигуркой стоящего Демона, которую намеревался представить на конкурсе проектов памятника М. Ю. Лермонтову (не сохранился).

В декабре создает эскизы орнаментов для Владимирского собора, осуществляет надзор за их исполнением.

1889

С сентября живет в Москве. Возобновляет дружбу с В. А. Серовым и К. А. Коровиным, вместе они работают в мастерской на Долгоруковской улице.

Знакомится с С. И. Мамонтовым.

С декабря живет в его доме на Садовой-Спасской улице. Создает эскизы для пьесы «Саул», написанной С. И. и С. С. Мамонтовыми. Делает эскизы для трагедии «Каменный гость» А. С. Пушкина, поставленной К. С. Станиславским в Обществе искусства и литературы.

1890

Завершает картину «Демон (сидящий)» (ГТГ).

Летом живет в подмосковном имении Мамонтовых Абрамцево, где в гончарной мастерской начинает заниматься керамикой.

Получает приглашение П. П. Кончаловского для работы по иллюстрированию собрания сочинений М. Ю. Лермонтова.

С помощью Серова пишет занавес для домашнего театра С. И. Мамонтова.

1891

Знакомится с семьей П. П. Кончаловского, участвует в их домашних спектаклях в качестве художника и актера.

Лето проводит в селе Давыдково в окрестностях Абрамцева.

В ноябре с семьей Мамонтовых едет в Италию, посещает Рим, Милан, Неаполь. В Неаполе изучает искусство керамики, посещает керамическую школу Моллели.

Работает над акварельными эскизами занавеса для Русской частной оперы С. И. Мамонтова (два — в ГТГ, один — в ГМИИ).

1892

Летом становится руководителем Абрамцевской керамической мастерской. Работает над переделкой печей и каминов в усадебном доме.

В Москве руководит пристройкой флигеля к дому Мамонтова по собственному проекту.

В ноябре вместе с С. И. Мамонтовым посещает Рим, Милан, Париж, Берлин.

Зима 1892-1893

Живет в доме Мамонтовых.

1893

Участвует в празднике, посвященном 15-летию Абрамцевского кружка. Исполняет панно по заказу К. Г. и Е. Д. Дункеров для их особняка в Москве на Поварской улице (панно были заказчиками отвергнуты). Пишет панно «Венеция», также не удовлетворившее заказчиков, и плафоны.

1894

Сопровождает сына С. И. Мамонтова Сергея в Италию, живет под Генуей.

На обратном пути в Россию посещает Неаполь, Бриндизи, Пирей (Афины) и Константинополь.

С апреля по середину мая живет у родных в Одессе.

В Москве исполняет барельеф и скульптурную голову Демона.

Получает заказ на оформление особняка С. Т. Морозова.

Пишет картину «Испания» (ГТГ). Оформляет живую картину «Отелло» в доме Мамонтовых.

1895

Пишет картину «Гадалка» (ГТГ). Становится членом Московского товарищества художников, участвует в 3-й выставке объединения.

Участвует в оформлении спектаклей Русской частной оперы С. И. Мамонтова; в конце года вместе с труппой едет на гастроли в Санкт-Петербург. Знакомится с будущей женой Н. И. Забелой.

Зима 1895-1896

Живет у С. И. Мамонтова в Санкт-Петербурге. Работает над панно «Микула Селянинович» для Всероссийской промышленной и художественной выставки в Нижнем Новгороде.

1896

Возвращается в Москву. Живет в доме Арцыбушевых. Работает над эскизами панно «Микула Селянинович» (местонахождение неизвестно) и «Принцесса Грёза» (ГТГ) для украшения художественного павильона на Всероссийской промышленной и художественной выставке в Нижнем Новгороде (жюри выставки отвергло панно). С. И. Мамонтов экспонирует панно в отдельном павильоне. Работает над панно на тему «Фауста» И. В. Гёте для готического кабинета в доме А. В. Морозова.

28 июля в Женеве венчается с Н. И. Забелой; супруги уезжают в Люцерн, где Врубель продолжает работу над панно для готического кабинета А. В. Морозова.

В сентябре живет в Харькове, где гастролирует Забела-Врубель.

Осенью возвращается в Москву.

1897

Весной живет в Италии, в Риме, общается с колонией русских художников — братьями П. А. и А. А. Сведомскими, А. А. Риццони.

С 12 июня до сентября живет на хуторе Плиски Черниговской губернии с семьей Н. Н. Ге, жена которого Е. И. Ге — сестра Н. И. Забелы-Врубель. По возвращении в Москву пишет портрет С. И. Мамонтова (ГТГ). Работает над панно для особняка С. Т. Морозова.

1898

Февраль-апрель. Вместе с женой участвует в гастролях Русской частной оперы С. И. Мамонтова в Санкт-Петербурге. Сближается с композитором Н. А. Римским-Корсаковым. Знакомится с группой художников будущего объединения «Мир искусства» и получает приглашение участвовать в выставке «Русские и финляндские художники».

С середины июня до 26 августа живет на хуторе Плиски Черниговской губернии. Начинает работу над декоративным панно «Богатырь» (ГРМ) для дома Малич. Пишет портрет жены в ампирном платье («Портрет Н. И. Забелы-Врубель», ГТГ).

В ноябре выходит в свет первый номер журнала «Мир искусства». На сцене Русской частной оперы С. И. Мамонтова идет опера Н. А. Римского-Корсакова «Моцарт и Сальери» в оформлении Врубеля.

Зимой живет в Москве, где пишет картину «Пророк» (ГТГ). Исполняет акварельные эскизы панно на сюжет «Сказки о царе Салтане» для столовой в доме А. В. Морозова — «Царевна-Лебедь» и «Пир царя Салтана». Пишет плафон и занавес для Театра Солодовникова в Москве.

1899

Завершает работу над панно «Богатырь» (ГРМ). Создает иллюстрацию к стихотворению «Пророк» для издания сочинений А. С. Пушкина (ГТГ).

Летом работает в имении княгини М. К. Тенишевой Талашкино Смоленской губернии. Пишет портрет М. К. Тенишевой в образе Валькирии. Делает рисунки для головных украшений и расписывает балалайки.

Со 2 июля живет в имении Тенишевой Хотылево Орловской губернии, где пишет картину «Пан» (ГТГ). Исполняет эскизы костюмов и декораций для оперы Н. А. Римского-Корсакова «Царская невеста», где партию Марфы пела его жена Н. И. Забела-Врубель.

Осенью и зимой работает в керамических мастерских С. И. Мамонтова в Москве. Создает в майолике серии персонажей опер Н. А. Римского-Корсакова.

В ноябре состоялась премьера пролога к опере В. О. Калинникова «В 1812 году» в оформлении Врубеля.

1900

Летом живет с женой на хуторе Н. Н. Ге, где создает картины «К ночи» (ГТГ), «Сирень» (ГТГ).

С конца августа живет в Москве.

В декабре совершает поездку в Санкт-Петербург. Становится официальным членом объединения «Мир искусства». Работает над майоликой. Создает проект выставочного павильона для Всемирной выставки в Париже. Получает на этой выставке золотую медаль за декоративно-прикладные работы, в том числе за камин «Микула Селянинович и Вольга» (ГТГ). С. П. Дягилев просит разрешения художника составить номер журнала «Мир искусства» из его произведений. Создает эскизы костюмов к опере П. И. Чайковского «Мазепа».

В конце года совершает поездку в Санкт-Петербург.

1901

В январе в Русской частной опере С. И. Мамонтова состоялась премьера оперы Р. Вагнера «Тангейзер» в оформлении Врубеля.

Лето проводит на хуторе Н. Н. Ге Плиски Черниговской губернии, куда отправляется в начале мая, по дороге посетив Киев. На хуторе гостили художники С. П. Яремич — будущий биограф Врубеля, В. О. Замирайло, пианист Б. К. Яновский — аккомпаниатор Н. И. Забелы-Врубель.

В конце августа возвращается в Москву. На выставке «Мир искусства» появляются картины «Сирень», «К ночи» (обе — в ГТГ). Два номера журнала «Мир искусства» (№ 2, 3) посвящены творчеству Врубеля.

1 сентября родился сын, названный в честь Мамонтова Саввой. Пишет второй вариант картины «Сирень» (не окончен, ГТГ) и картину «Пасхальные годы» (уничтожена автором).

Начинает работу над картиной «Демон поверженный» (ГТГ).

1901

Заинтересовался фотографией, купил фотоаппарат и освоил технику фотографирования.

1902

С конца февраля до начала марта работает в Санкт-Петербурге над завершением картины «Демон поверженный» (ГТГ) в квартире своего родственника и коллекционера Я. Е. Жуковского.

Продолжает работу над картиной на выставке «Мир искусства». 10 марта принимает участие в общем собрании экспонентов «Мира искусства».

Получает приглашение преподавать в орнаментальном классе Строгановского училища в Москве.

Появляются первые симптомы психического расстройства.

11 марта знаменитый психиатр В. М. Бехтерев ставит роковой диагноз — болезнь неизлечима. Жена увозит Врубеля на дачу в Рязанскую губернию.

С апреля до конца августа он лечится в Москве в клинике Ф. А. Свавей-Могилевича,

с 6 сентября по 18 февраля — в клинике В. П. Сербского при Московском университете.

Делает афишу выставки «36-ти художников», марку для архитектурной выставки, организованной архитектором И. А. Фоминым в Москве. Пишет акварелью портрет сына (ГРМ).

1903

18 февраля покидает клинику.

В марте живет в Крыму у своей сестры В. А. Кармазиной, затем возвращается в Москву. По приглашению В. В. фон Мекка едет с семьей в его имение в Киевской губернии. В дороге заболевает сын Савва и 3 мая умирает в Киеве.

Состояние здоровья Врубеля ухудшается, его отправляют в Ригу в городскую больницу, где

с 14 мая по 14 июля художник находится под наблюдением доктора Тиллинга.

С 14 июля по 17 сентября наблюдается в лечебнице доктора Шенфельда.

19 сентября — переезд в Москву в клинику В. П. Сербского.

1904

До 9 июля проводит в клинике В. П. Сербского. Работает над картиной «Шестикрылый Серафим», портретом Н. И. Забелы на фоне березок (обе — в ГТГ) и циклом рисунков, портретами обитателей клиники.

С 9 июля по август содержится в клинике Ф. А. Усольцева в Петровском парке, где создает ряд рисунков, автопортрет (ГТГ).

Зимой живет в Санкт-Петербурге. Начинает писать портрет жены «После концерта» (ГТГ), работает над автопортретами, пастелью «Жемчужина» (ГТГ) и костюмами для постановок опер П. И. Чайковского «Иоланта» и Н. А. Римского-Корсакова «Снегурочка».

1905

Болезнь обостряется.

С 6 марта 1905 по 6 марта 1906 лечится в клинике Ф. А. Усольцева. Работает над картинами «Азраил» и «Видение пророка Иезекииля» (ГРМ), «После концерта» (ГТГ), графическим автопортретом (ГТГ).

В ноябре удостоен звания академика.

В декабре резко ухудшается зрение.

1906

Создает последнюю работу — портрет поэта В. Я. Брюсова (ГТГ).

В конце февраля слепнет.

6 марта Врубеля переводят в Санкт-Петербург в клинику Конасевича и Оршанского.

Лето проводит в клинике доктора Бари на Васильевском острове. С. П. Дягилев устраивает ретроспективу произведений художника на выставках «Мира искусства» в Санкт-Петербурге и русского искусства на Осеннем салоне в Париже, где произведениями Врубеля восхищается П. Пикассо.

1906-1910

Находится в клинике доктора Бари в Санкт-Петербурге.

Лето 1908 проводит на даче под наблюдением доктора Морозова. Сестра читает ему, жена поет.

1910

Умышленно простудился, стоя под открытой форточкой. В феврале начинается воспаление легких.

1 (14) апреля умирает в клинике доктора Бари.

3 апреля состоялись похороны на кладбище Новодевичьего монастыря в Санкт-Петербурге.

Композиции Врубеля остались на бумаге. А.В.Прахов назвал их превосходными, но не нашел подходящими для собора, для росписи которого был приглашен как главный художник В.М.Васнецов.
линк

Врубель понимал значение своих монументальных эскизов, когда писал сестре, что это чистое творчество, а не «шаблоны», для стилизации росписей в византийском духе. Эскизы Врубеля поразили А.В.Прахова величаво-трагическим строем образов, суровой простотой композиции и тем самым испугали его. Профессор увидел в них начало совсем новой, невиданной монументальной живописи, мало похожей на те росписи, академические по существу и лишь модернизированные в духе современного жанра и портрета, которыми В.М.Васнецов при одобрении Прахова украшал храм Владимира. Руководитель не мог теперь отказаться от принятого им самим и всем Строительным комитетом васнецовского направления росписей, а отвергнуть новаторские превосходные эскизы еще мало кому известного художника было значительно проще и покойнее. К тому же отношение Адриана Викторовича к Врубелю во второй половине восьмидесятых годов стало иным, чем во время реставрации фресок Кирилловской церкви: былая доброжелательность, отеческая опека и восхищение талантом молодого художника уступили место неприязни. Причиной тому были влюбленность Михаила Александровича в Эмилию Львовну Прахову и, кроме того, независимость суждений, творчества, поступков Врубеля, которые казались Прахову несовместимыми с деловыми качествами исполнителя предначертанных им работ.

Получив от Врубеля эскизы, Прахов не сразу забраковал их, он уехал из Киева, заставив художника ждать решения с весны до поздней осени. Для Врубеля это были месяцы душевного беспокойства, неуверенности и безработицы, он не мог по-настоящему увлечься ни одной из многих осаждавших его идей ни в живописи, ни в скульптуре. «Демон», «Христос», «Кармен», «Гамлет и Офелия», «Богоматерь» – ни одну из задуманных вещей он не мог завершить, брался для заработка за раскрашивание акварелью фотографических видов днепровских порогов и бросал это занятие как мучение, которое возмущает художественную душу, принижает, притупляет ее чуткость, ее инициативу.

Еще в имении Тарновских «Мотовиловка» под Киевом, где Врубель весной 1887 года был занят эскизами к росписям «Надгробный плач» и «Воскресение», он начал несколько станковых вещей на темы евангельской жизни Христа: «Моление о чаше», «В Гефсиманском саду». Он писал или обдумывал эти темы в течение полутора лет, до октября 1888 года, когда, наконец, получил возможность принять участие в росписи Владимирского собора, но только в орнаментально-декоративной живописи. «Моление о чаше» было написано им для мотовиловской сельской церкви и хранится теперь, если можно говорить о сохранности руины, в Киевском музее русского и украинского искусства. Оно описано Н.А.Праховым: «Христос изображен до колен… лицом в левую сторону. Весь образ написан в темных, ночных тонах, быть может, еще более потемневших от времени и плохих красок… Огромные глаза Христа смущали всех членов семьи Тарновских, и младшая дочь Н.Я.Мацневой Ната, пробовавшая писать масляными красками, храбро переписала по-своему глаза врубелевского Христа: – Они были такие сумасшедшие, – вот я и переделала, – наивно объяснила она свой варварский поступок…»
Основное произведение, над которым он работал с большими перерывами около года, до нас не дошло. На большом холсте он писал сначала «Христа в Гефсиманском саду», но в начале следующею года назвал свою картину «Христос в пустыне». Сохранились большой, в половину холста, взятого для картины, рисунок углем с названием «Христос в Гефсиманском саду» (Государственная Третьяковская галерея) и небольшой этюд маслом «Голова Христа» (1888, Государственная Третьяковская галерея), которые помогают понять направление поисков художником психологического содержания главного героя картины.
Изменчивые, беспокойные поиски Врубелем образов Христа и богоматери в формах станковой живописи в конце 1880-х годов были производными того душевного кризиса, который охватил его вместе с крушением надежд и планов после того, как его сердечные чувства были оскорблены, а эскизы росписей отвергнуты. Вместе с тем в картинах и рисунках с изображением Христа и богоматери, хотел того художник или нет, обнаруживались отчасти его идеи эскизов монументальных росписей, которые он не мог осуществить. Он словно еще хотел доказать Прахову и В.Васнецову свое понимание и способности теперь уже не в пугающих новизной монументальных композициях, а в станковых решениях, более доступных лицам, от которых зависело его творческое участие в соборной живописи.
Васнецов видел почти законченное на холсте изображение богоматери и восхищался им, но Михаил Александрович не был доволен тем, что у него получилось, и написал на этом же холсте «Циркачку». Затем на новом холсте он написал «Оранту». Первоначально у нее были ощеренные зубы и пальцы поднятых ладоней скрючены, как когти. А.В.Прахов спросил художника: « – Почему у нее так ощерены зубы, точно хочет кусаться, и концы пальцев обеих рук так странно согнуты, точно хочет царапаться, как кошка? – А это же «нерушимая стена» – это она защищается, защищается! – торопливо объяснил Михаил Александрович…» Позже он переписал губы и выпрямил пальцы, «но это уже была не та богородица, которая так поразила и пленила Васнецова своей оригинальностью и красотой».

Тщательно покрасив ярко-зеленой краской свой… Нос, Михаил Врубель отправился в кондитерскую на Крещатике
Исполнилось 150 лет со дня рождения выдающегося художника

линк

Источник Информации: “ФАКТЫ” 30/03/2006
Автор: Анатолий МАКАРОВ

Когда Михаил Врубель появился в Киеве, ему было 28 лет. По-польски его фамилия означала “воробей”. Это коробило молодого художника. Меньше всего он хотел походить на серенькую птичку. И носил странную одежду, им самим придуманную. В Киеве он объявился венецианцем – в коротких бархатных штанах с застежкой под коленом (в Европе их называли кюлотами) и в такой же куцей курточке. На ногах его красовались белые чулки и штиблеты. Киевляне оглядывались на него на улице. Подобные наряды они видели только в театре…

Когда Михаил Врубель появился в Киеве, ему было 28 лет. По-польски его фамилия означала “воробей”. Это коробило молодого художника. Меньше всего он хотел походить на серенькую птичку. И носил странную одежду, им самим придуманную. В Киеве он объявился венецианцем – в коротких бархатных штанах с застежкой под коленом (в Европе их называли кюлотами) и в такой же куцей курточке. На ногах его красовались белые чулки и штиблеты. Киевляне оглядывались на него на улице. Подобные наряды они видели только в театре…

“Женщины красятся, почему же не краситься мужчинам?”

Вскоре художник преподнес киевлянам новый сюрприз – демисезонное пальто собственного покроя с семью суконными пелеринами в каких-то странных коричнево-зеленоватых тонах. Врубель обошел в этом одеянии несколько кафе и был приятно удивлен всеобщим вниманием к своей скромной персоне. Лишь в доме профессора Адриана Прахова ему объяснили, что киевляне взбудоражились потому, что приняли его за некую важную особу. Пальто с пелеринами тогда никто не носил, и этот покрой остался лишь в форменной одежде. Одну пелерину носили ксендзы и швейцары Института благородных девиц, две пелерины – генерал-губернатор. Но чтобы семь! Это было уж слишком…

Киев не чурался чудаков. Петербургская чопорность была ему чужда. У вчерашнего студента Академии художеств Михаила Врубеля появилась возможность вдоволь поэкспериментировать над своей внешностью и блеснуть дремлющим в нем талантом театрального декоратора. Он смотрел на Киев, как на свой личный театр – театр одного актера. И постоянно придумывал эффектные выходы на публику. В искусстве эпатировать он опередил футуристов. Возможно, они учились у него. Во всяком случае, расписывать красками лицо Врубель придумал еще в 1880-х годах в Киеве, когда о подобных экстравагантных капризах в Петербурге никто не помышлял.

“Как-то раз, – вспоминает художник Николай Прахов (сын профессора), – после того как Врубель писал орнаменты во Владимирском соборе, он складывал в ящик свои материалы, собираясь “шабашить”, идти в город в кондитерскую “Жорж”, а оттуда – к нам обедать. Сведомский (художник. – Авт.) обратил его внимание на то, что кончик носа слегка запачкан зеленой краской. Михаил Александрович поблагодарил, посмотрел на себя в зеркало, а затем, вместо того чтобы смыть скипидаром небольшое пятно, взял пальцем с палитры ярко-зеленую краску “Поль-Веронез” и тщательно окрасил ею весь нос. Потом пошел по намеченному маршруту, обращая на себя всеобщее внимание прохожих и удивив продавщиц кондитерской”.

Врубелю казалось, что он сделал великое открытие. “Женщины красятся, – терпеливо втолковывал он супруге профессора Прахова Эмилии Львовне, – почему же не краситься мужчинам? Только не так, как они. Люди сейчас еще не понимают, но скоро все мужчины будут красить, как я, свои носы в разные цвета, в зависимости от характера и темперамента. Одному подойдет желтый, другому – синий или красный, третьему – лиловый. Мне, например, идет этот зеленый. Это будет очень красиво!” Жена профессора не заглядывала в будущее так далеко. Она приняла зеленый нос за шутку гения – не пустила его за стол и отправила в ванную привести себя в порядок.

Врубель считал человеческое тело несовершенным и полагал, будто в процессе эволюции наша внешность сильно изменится. Однажды он показал Прахову эскиз фигуры с вытянутой рукой, на которой, к немалому удивлению профессора, кроме запястья, явственно вырисовывался второй такой же сустав. “Это, – объяснил художник, – добавочное тело, которого еще нет у человека, но которое необходимо, чтобы кисть руки свободно двигалась во всех направлениях”. Профессор посоветовал художнику приберечь эту мысль для более подходящего случая и нарисовать фигуру с руками, “как у всех людей”.

Естественно, ничего серьезного в подобных трениях не было. Огромный талант Врубеля никто не отрицал. Киевляне восторгались его познаниями, высказываниями об искусстве, трудолюбием. Но вскоре выяснилось, что в Киеве он не ко двору. Уважать – уважали, но при этом докучали мелочной опекой, приставали с “отческими советами”, а в общем считали молодым дарованием, не доросшим еще до настоящего дела. Врубель был приглашен в Киев Праховым для реставрации и отчасти для росписей Кирилловской церкви. Обновил более 100 изображений, написал несколько композиций и четыре алтарных иконы, среди них – знаменитую “Кирилловскую Богоматерь”. После этого иной художник считался бы мастером, и заказчики завалили бы его работой. Но с Врубелем этого не случилось.

“Вместо Богородицы гарцевала на рыжем коне цирковая амазонка”

Художественная артель Васнецова постоянно нуждалась в опытных монументалистах, но о привлечении Врубеля к работе во Владимирском соборе речь не шла. Строительная комиссия заказала как-то художнику несколько эскизов, но представленные им работы говорили о полной несовместимости его дарования с возможностями тех живописцев, которые работали в храме. На всякий случай его допустили к росписи орнаментов, но, разумеется, не на видных местах, а в боковых нефах, подальше от людских глаз.

По замыслу устроителей росписи собора должны были стать новым словом в искусстве. Но, увы, на Врубеля при этом никто не рассчитывал. Получилось так, что главные росписи делали художник-“сказочник” Васнецов и Нестеров (нашедший свой монументальный стиль уже после Владимирского собора), далекие от церковной живописи братья Семирадские. А настоящий мастер, способный вдохнуть в религиозную живопись новую силу, оставался не у дел. Ему доверяли лишь замысловатые декоративные рамочки. Как все это похоже на наш Киев! И в те времена ремесленник с крепкой практической хваткой ценился выше художника…

Впрочем, Врубель не протестовал и не возмущался. Его разочарование проявлялось лишь в отдельных бытовых деталях. Он мало ценил вкусы киевлян и несколько раз писал новые картины поверх полотен, объявленных местными знатоками шедеврами. Работая во Владимирском соборе, он написал однажды на холсте образ Богородицы и оставил его просыхать на мольберте в крестильне. Картина произвела сенсацию. Восхищенный Васнецов позвал Прахова. Но когда тот явился, на холсте “вместо Богородицы гарцевала на рыжем коне цирковая амазонка”. Друзья – покровители Врубеля обмерли от неожиданности. Как раз в эту минуту пришел сам автор картины, на которого с упреками обрушился Васнецов. “Ничего, ничего! – заторопился оправдаться немного смущенный Врубель. – Я напишу другую, еще лучше прежней. Приходите посмотреть через несколько дней”.

Точно такая же история повторилась и с картиной “Моление о чаше”. Как на беду, Прахов с Васнецовым успели сосватать “Моление” киевскому меценату – миллионеру Терещенко. Врубель взял деньги, но картину оставил у себя, чтобы “дописать уголок”. Через два дня мэтры-покровители “пошли посмотреть, как закончил картину Михаил Александрович. Приходят. Дверь в коридор не заперта. Врубель по-прежнему спит, а прямо против двери, на мольберте, тот же холст и на нем… скачет на коне цирковая наездница в трико, коротеньких кисейных юбочках и огромном декольте, а клоун стоит на парапете и держит обтянутый папиросной бумагой огромный обруч, через который цирковая “дива” готовится прыгнуть… Только внизу, да кое-где сверху еще остались следы “Моления о чаше”…

– Михаил Александрович! Михаил Александрович! – набросились оба на спящего Врубеля. – Что вы наделали?! Как можно было так испортить совершенно готовую, прекрасную вещь, проданную вами, за которую и деньги вам уплачены!”

Скандал вышел шумный, и обоим мэтрам пришлось извиняться перед Терещенко. Отношения Врубеля с киевской художественной средой как-то не ладились. А со временем охладели вконец. Ничего хорошего не ожидал он уже и от своего заказчика – руководителя художественных работ во Владимирском соборе и Кирилловской церкви Адриана Прахова. Прожив в Киеве с 1884 по 1889 год, Врубель остался в глазах профессора всего лишь многообещающим молодым человеком и, если не подмастерьем, то во всяком случае не тем мастером, которому можно поручить одну из росписей на стенах собора. Советское искусствоведение старалось объяснить этот странный факт тем, что Врубель был лишен религиозных чувств. Но дело не в чувствах.

Много лет спустя сын профессора пытался объяснить разрыв художника со своим отцом несхожестью их подходов к делу. “Отношение моего отца к М. А. Врубелю, – пишет Николай Прахов, – в начале их знакомства полное увлечения его выдающимся талантом, впоследствии несколько охладело. Случаи беспричинного уничтожения им вполне законченных произведений и рассеянный образ жизни, заставлявший его неожиданно бросать работу над орнаментами в соборе, убедили отца в деловой неустойчивости художника”.

Увлекшись англичанкой из увеселительного кафе, мастер забросил работу

Требовать от художника практической хватки – последнее дело. В ХIХ веке это знали. Причины неприкаянной жизни Врубеля в Киеве были иные. Рядом с гением многие деятели тогдашней киевской элиты чувствовали себя неуютно. Он заставлял их взглянуть на себя с высот вечности. А они к этому не привыкли.

Он мешал им и в личной жизни. На фоне экзотических, безумных страстей Врубеля их “романтические похождения” казались обычным мещанским флиртом. Профессор Прахов считался великим ловеласом, однако знал меру в амурных делах. В свое время он увлекся красотой, умом и необыкновенными дарованиями внебрачной дочери военного министра Милютина и, разумеется, женился на Эмилии Львовне по любви. Но злые языки судачили, что при этом профессор ловко пользовался выгодами своего брачного союза. Когда, к примеру, Строительный комитет отвергал ту или иную композицию художников, расписывающих собор, за ее “неканоничность”, зять Милютина мчался в Петербург, где перед ним открывались двери самых высоких кабинетов, и все вопросы решались.

Профессор обожал свою супругу, но часто изменял ей и заводил “романы” на стороне. Когда его амурные подвиги всплывали, Эмилия Львовна устраивала “бунты”. Сначала она исчезала из дома, и вся праховская компания рыскала по городу в ее поисках. Потом она неожиданно появлялась, запиралась в гостиной и играла самые мрачные места из Бетховена и Шуберта. Ее умоляли успокоиться и отворить дверь, но она отвечала страшными раскатами и рыданиями рояля. Так продолжалось обычно целый день. Потом Эмилия Львовна сдавалась, и в дом съезжались гости.

Праховские бури в стакане воды выглядели комично по сравнению с любовными историями Врубеля. Женщины влекли его к себе загадкой так называемой вечной женственности. В женской красоте Врубель искал не счастья, но разгадки тайны бытия. Многие его увлечения носили платонический характер. Ему было совершенно все равно, какое место занимала женщина в обществе. Когда он с восхищением говорил о чарах цирковых наездниц, Нестеров и Васнецов лишь недоуменно переглядывались. Ничего особенного они в них не видели, а Врубель готов был ради какой-то “дивы” бросить все на свете. В свою будущую жену – певицу Надежду Забелу – Врубель влюбился (уже в Москве) заочно, по голосу на пластинке. Для него этого было достаточно. Впоследствии он написал с нее “Царевну-Лебедь” – самый романтический женский образ во всей мировой живописи.

Увлекшись как-то циркачкой-англичанкой из киевского увеселительного парка Шато-де-Флер, Врубель забросил работу и целые дни проводил в ее семье. “Но что такое бедный художник для дельцов кафе-шантана?! – рассказывает живописец Николай Мурашко. – Горемычный Михаил Александрович торчал там по целым дням и вечерами; его “предмет” вдруг на глазах куда-то исчезал, и тогда его развлекал отец. Михаил Александрович рассказывал об этом с грустной улыбкой. Потом “предмет” появлялся, как и исчезал, без всяких объяснений. Это увлечение длилось не долго. Артисты “Шато” перекочевали куда-то в другое место. У Михаила Александровича появилась было мысль сопровождать их, но эта идея, к счастью, скоро отпала”.

Под конец своего киевского житья Врубель увлекся итальянской наездницей Анной Гаппо и ради нее в 1899 году оставил наш город. На этот раз вера в женскую красоту не обманула его. Вместе с цирковой труппой он попал в Москву, где его ждали лавры гения. Там он нашел не просто похвалы, но и надежного друга-мецената – Савву Ивановича Мамонтова. Создал полотна, которые делают его имя бессмертным. Конечно, Врубель не тратил в Киеве время впустую. Под сенью каштанов написаны такие известные картины, как “Девочка на фоне персидского ковра” и “Восточная сказка”. Но рассчитывать на что-то большее не приходилось. Тогдашний, вторичный в своих художественных вкусах, Киев никогда не позволил бы ему написать “Демона”, “Пана”, “Царевну-Лебедь”, “Сирень”… В них воплотилось вдохновение сродни безумию. Но именно этого в городе не любили.

После десяти лет своей новой, некиевской, жизни Врубель покоряет столицы Европы. В 1906 году дебютирует в Париже. Там происходит его заочная встреча с Пабло Пикассо. Молодой Пикассо с утра является на выставку русских художников и по нескольку часов простаивает перед полотнами Врубеля. Он хочет понять его тайну. Учится у него быть великим, загадочным, непостижимым…

Comments are closed.